"...Собственно вопрос, конечно, в тех собраниях, которые могут обойтись без извещений властей о факте собрания. И тут у немцев начинается крутая таксономия и диалектика присутствия. Правило оповещения полиции о собрании не распространяется на "Спонтанные собрания" (Spontanversammlungen). Такие собрания возникают из некоего "актуального повода". Однако есть спонтанные собрания в узком смысле слова (о которых можно власти в известность не ставить), и спонтанные собрания в широком смысле слова (о которых оповещать надо, но не обязательно в рамках двух суток и в установленном порядке - можно на крайний случай позвонить по телефону). Первые - Sofortversammlungen (совсем спонтанные собрания), вторые - Eilversammlungen (просто срочные собрания).
Определение ключевого случая "совсем спонтанного собрания", тотчас-собрания, или сверхсрочного собрания (Sofortversammlung) могло бы стать украшением не только "Бытия и времени", но и вообще любого трактата по сверхсрочной мобилизации.
В примерном переводе, сильно уступающем поэтике оригинала: "Сверхсрочные собрания (не подлежащие обязательному заявлению) обычно характеризуются отсутствует способного оповестить о них и обязанного сделать это устроителя. Они отличаются тем, что они мгновенно (augenblicklich) возникают из актуального повода, причем непосредственное решение собраться столь же непосредственно совпадает по времени с фактическим проведением [собрания].
В таком случае оповещение становится невозможным, поскольку оно противоречило бы смыслу собрания (для выполнения обязанности оповещения пришлось бы отложить собрание на более поздний срок)".
Конечно, полетом мысли нельзя не восхититься, то есть тем, как все прописано именно на метафизическом уровне. Однако метафизика присутствия таки налицо: она опознается по тому, что неподотчетное мероприятие должно стирать внутри самого себя различие между поводом, решением и самим фактом, то есть выступать в виде такого смыслового единства, ядра "события-неотложности", внутри которого "нельзя не собраться", причем, фактически, и сама коммуникация внутри собравшейся "группы" таким образом тоже отрицается - ведь если все собираются через некоторую коммуникацию, а не по "непосредственному решению", всегда есть зазор между решением и фактом собрания. То есть граждане, де факто, не обязаны отчитываться перед полицией в том случае, где они вообще не являются гражданами, а попадают augenblicklich в некий объективный мобилизующий их смысловой аттрактор повода-решения, делающий собрание не просто срочным или спонтанным, а "неотложным", сверх-ургентным. Подлинно спонтанное собрание - это то, где повод или задача не подвергается вообще никакому дискурсивному опосредованию, что и выключает таковое собрание из зоны действия государства. В общем, любой Деррида был бы в восторге: подлинное граджанство начинается там, где ургентность повода и смысла (который нельзя отложить, не повредив ему) выводит граждан за пределы любой дискурсивной системы различий/опосредований/неполнот/нехваток.
Конечно, политический вопрос в том, как используется такая крутозамесная метафизика - в качестве некоторой "презумпции невиновности" (раз не оповестили - значит вы типа спонтанны), или, наоборот, в качестве метафизической мины, уже разобранной и показанной в качестве невозможности, априорного опровержения спонтанности..."
