Речь о западных философах, которые видели и видят суть капитализма, и осуждают буржуазию. Отечественный философ Михаил Рыклин написал книгу «Обреченный Икар. Красный Октябрь в семейной перспективе», где он рассказывает о своём сложном отношении к нашему прошлому, но лично для меня гораздо более интересно то, что он говорит о западных философах левого толка (Джеймисон, Бодрийяр, Гваттари), об общении с ними и их влиянии. Мне кажется, что это очень важно что есть такие мыслители и что левая мысль жива и развивается с разных формах и направлениях. Надежда на перемены ещё есть. Очень мне понравилось про Бодрийяра и Джеймисона. ( Collapse )
"- Ваша книга готовится к изданию за рубежом, в издательстве Suhrkamp, а как на Западе сегодня оценивают русскую революцию?
- Интерес к революции там велик, и это не мода. В начале 1990-х годов я мог найти общий язык и с Деррида, и с Бодрийяром, и с Гваттари благодаря теме Октябрьской революции. Большая часть их учителей поддерживала нашу революцию. Андре Жид был любимым писателем Деррида в подростковые годы, Андре Мальро, Жан Ренуар, Пабло Пикассо, Фернан Леже, сюрреалисты во главе с Бретоном — члены коммунистической партии в начале 1930-х годов. Арагон всю жизнь был коммунистом, а это один из любимых французских писателей и особенно поэтов, национальный, можно сказать, поэт. Отец американского философа Ричарда Рорти был активным сторонником Троцкого.
С учителями их объединяла ненависть к капитализму. Я, Валерий Подорога, учившиеся философии у Мераба Мамардашвили, после падения железного занавеса приземлились в новом мире. Мераб говорил: «Но это же нормальное человеческое общество». Я помню, как Фред Джеймисон осенью 1990 года на семинаре в Дубровнике в бешенстве вскочил с кресла: «Нормальное общество?! Нормальное общество? Да это самое извращенное общество, которое только знает история!». Октябрьская революция показала — возможна альтернатива. Западные левые понимали, что в чистом виде этот идеал нереализуем, но сам факт, что общество может существовать по-другому, что возможно принципиально другое отношение к собственности, что советские люди не так перемолоты молохом капитализма, как их соотечественники, — да, их грела эта идея. Хотя они знали и про сталинский террор, и про подавление восстаний в ГДР, Венгрии, Чехословакии. Для них все это стало шоком, но продолжал играть роль факт, что есть альтернатива строю, хуже которого, на их взгляд, не было.
В предыдущей записи затронул эту тему вскользь, а ее надо бы развить. Самое непосредственное отношение все это имеет к теме метакоммуникации (командного аспекта коммуникации), а значит к борьбе за власть. В выражении «он бежит от реальности» зашито утверждение «ну я-то (мы) знаю что такое реальность» и «реальность именно (и только) такова, как я (мы) ее вижу», ну и т.д. А это все и есть метакоммуникация, коммуникация по сути по поводу отношений, а не по поводу реальности. «Бегство от реальности» - это попытка неприятия определенных отношений и коммуникации, неприятие общественного договора (коллективной фантазии, иллюзии)... но, скорее всего, неприятие именно коммуникации определенного типа. ( Collapse )
Может ли что-то быть хуже фашизма? В некотором смысле – завуалированный фашизм, к которому относится философия, транслируемая Айн Рэнд и ее поклонниками. Также как структурное и культурное насилие (по Галтунгу) в определенном смысле может быть хуже прямого насилия.
Анализировать и разоблачать саму эту «философию» - задача слишком простая, да она уже и выполнена до нас на 100% (для этого более чем достаточно одного марксизма, для любителей же изощренных интеллектуальных игр есть и другой теоретический инструментарий – от фрейдомарксизма и различных течений западного марксизма, до постструктализма, с Р. Бартом, Фуко, Бодрийяром, Делезом и Гваттари и т.д.). Гораздо интереснее понять «механику» распространения различных верований и вирусных идей. А для этого хорошо использовать, например, теорию коммуникации (не только ее, конечно же, тут опять-таки полезны будут такие авторы, как Барт, разоблачивший миф как деполитизированное слово, Бодрийяр и пр.; психоаналитический инструментарий тут тоже подойдет… исследование иллюзий грандиозности и пр.). Психоанализ – это интересно, но хочется попытаться использовать теорию коммуникации. «Верую, ибо абсурдно» - вот, вероятно, смысл подобных верований. Коммуникативный посыл «философии» Рэнд, исходя из ее соотнесения с социальным, политическим и экономическим контекстом, в следующем – ты же понимаешь, что наша философия абсурдна, поэтому давай в нее верить. Тут надо подумать над противоречивостью и парадоксальностью подобных посланий. (это все пока рабочие гипотезы). Другая отличительная черта таких «философий» (фашизм, национализм, религиозный фундаментализм) – их крайняя простота, примитивность. Крайне упрощенная картина мира. А если начинают преобладать именно примитивные картины мира (карты территории), значит в коммуникативном пространстве безраздельно главенствует командный аспект коммуникации, что имеет разрушительные последствия. Всегда же есть тот – главный – который и приказывает (неявно), как нужно (раз и навсегда) воспринимать мир, себя, других. Ну а если происходит упрощение человеческого мира (психологии, отношений), если, как говорил А. Зиновьев, капиталистическое общество человека в «человья», то такая примитивизация требует и примитивной идеологии, так что ничего удивительного. Это можно сравнить с тем, что Бодрийяр писал о потреблении – стремление и даже страсть к вещам вполне соответствует отчужденному, мертвому характеру труда. Только, конечно, эта «примитивизация» происходит не механически, человек - это все-таки живая система, и тут работают сложные коммуникативные «механизмы», включая даблбайнды. В общем, тут много интересных и важных вопросов. А заниматься ими надо, ибо хорошо видно, как распространяется эта и ей подобные деструктивная философия. И я бы не надеялся на то, что все рассеется в тотальной симуляции, как об этом иронизировал (возможно) Бодрийяр.
Грандиозная полемика разворачивается в западной прессе после выхода книги американского физика Лоуренса Краусса A Universe from Nothing: Why There Is Something Rather than Nothing (Вселенная из ничего: почему все существует). Будучи талантливым астрофизиком и ярким популяризатором науки, Краусс поднимает ряд острых вопросов о происхождении Вселенной, полемизируя с теологическими взглядами на божественное сотворение мира, и также подвергая сокрушительной критике философию.
Особую скандальность имя Краусса приобрело после того, как Милей Кайрус (Miley Cyrus) процитировала в твиттере его высказывание: "Ваша левая рука состоит из звездной пыли, и ваша правая рука состоит из звездной пыли. Звезды умерли, чтобы вы могли жить. Забудьте про Иисуса".
( Collapse ) ******************************************************* Не читал эту книгу, поэтому не знаю насколько близком мне мышление автора, но вот его высказывания о наших руках, состоящих из звездной пыли - это, черт возьми, очень сильно. Это - "мое". :) Вспомнилась фантазия Элиаде о "Воспоминаниях оловянного содатика":
( Collapse ) Все есть "сборка". Из пыли. :) Ну, может еще из чего...
Наш мир патологической коммуникации - не лучший из коммуникационных миров... )))) (не без иронии, может быть))) а также об "онтологии", "метафизике" и пр...)) "Из "Прагматики человеческой коммуникации" Вацлавика: "Феномен разногласия задает хорошую систему координат для изучения нарушения коммуникации, приводящего к путанице между содержанием и взаимоотношением. Разногласие может возникнуть на уровне взаимоотношений или содержания, и обе формы зависят друг от друга. Например, разногласие по поводу справедливости утверждения «У урана 92 электрона» может быть, по-видимому, разрешено только с помощью объективных данных; например, учебник по химии не только докажет, что у урана действительно 92 электрона, но и то, что один из спорящих прав, а другой ошибается. Что касается этих двух результатов, достигнутый результат двоякий, если первый разрешает это разногласие на уровне содержания, то вто-рой создает проблему на уровне взаимоотношений. Совершенно очевидно, что для того, чтобы разрешить эту новую проблему, спорщики не могут говорить об атомах; они должны начать говорить о себе и своих взаимоотношениях. В результате они должны определить свои взаимоотношения как симметричные или комплиментарные, например, тот, кто оказался не прав, может восхититься знаниями другого, или же, наоборот, позавидовать и постараться превзойти его в следующий раз, чтобы восстановить равновесие*.
Конечно, если он не в состоянии подождать до следующего случая, то может применить подход «ну и к черту логику» и попытается убедить собеседника, что 92 — это, возможно, опечатка, или же заявить, что у него есть друг — ученый, который совсем недавно доказал, что в действительности не имеет значения каково количество электронов, и т. д. Замечательный пример этой техники предлагают русские и китайские идеологи, когда стараются доказать, что «на самом деле» думал Маркс, в то время как все остальные плохие марксисты. В таких сражениях слова в конце концов могут растерять последние остатки смысла и стать исключительно средством для «умения перещеголять других»", как утверждал с восхитительной простотой Шалтай-Болтай:
...
Если подобное утверждение об уране выскажет один физик другому, то может возникнуть совсем иная интеракция, и вероятнее всего реакцией будет...обида или сарказм — «Я знаю, ты считаешь меня законченным идиотом, но я все-таки ходил в школу несколько лет» или что-то в этом роде. В этой интеракции отсутствует разногласие на уровне содержания. Справедливость утверждения не оспаривается, т. к. в действительности высказывание не содержит информации, поскольку то, что оно утверждает, в любом случае известно обоим партнерам. Согласие на уровне содержания ясно направляет разногласие на уровень взаимоотношений, другими словами, в метакоммуникационную сферу. На этом уровне разногласие приравнивается к чему-то, что прагматически намного важнее, чем разногласие на уровне содержания. Следовательно, на уровне взаимоотношений люди не говорят о чем-то, что выходит за рамки их взаимоотношений, но предлагают друг другу эти взаимоотношения и косвенно самих себя'"
Вот я уже давно и думаю, что ВООБЩЕ все дело во взаимоотношениях. Короче, тут сам, если кто захочет, вдумается во все это, сопоставит, и придет к своим выводам. Знания, которые можно подтвердить с помощью микроскопа, как с случае с ураном или со строением клетки - лишь малая часть знаний ("знаний"). Более общие вопросы, равно как и вопросы морали, социального устройства, психологии и пр. - совсем уже другое дело. Знание - это власть... понятно. Дело не в том, что "первично" - сознание или материя, как и не в том, есть ли бог, или атеисты правы, и уж не в кто "ближе к истине" - экзистенциалисты, феноменологи, марксисты, структуралисты, постструктуралисты или, предположим, гегельянцы. (Вацлавик там говорил лишь о внутренних разборках марксистов,но совершенно тоже самое можно сказать и об апологетах рынка, которые пытаются убедить нас в том, что рынок и капитализм - это лучший из миров, как и о богословах или о тех, кто делает догму их текстов Фрейда и пр.) Быть может, сказать дело совсем не в содержании - это тоже перегиб, но все-таки главное - это ВЗАИМООТНОШЕНИЯ. Кажется, например, Делез об этом писал, в том числе (я же не открыватель америк))) Люди вообще находятся в крайне интересной ситуации. Воистину какой-то настоящий природный эксперимент! Мы же не "отражаем" мир. Мы ни видим его таким, какой он есть "на самом деле", если только не в какие-то мгновения "дзенского" сатори. Мы живем под покрывалом майи))) во вселенной знаков и языка, в царстве абстракций и воображаемых установлений (Касториадис). А также мы живем в мире очень сложных, многоуровневых, противоречивых и парадоксальных коммуникаций и взаимоотношений, где выход на метуаровень почему-то блокируется...
Речь о спорадическом обращении философов-постструктуралистов к буддийской философии и культуре по необходимости носит экземплярный характер. Но экземпляры таковы, что позволяют утверждать неслучайный характер постструктуралистской тяги к буддизму и , поскольку все, что говорили эти люди, совершенно серьезно, делать далекоидущие выводы. Я коснусь лишь самых известных имен и самых известных концептов, так что, боюсь, это может показаться трюизмами. Однако тем самым мне удастся избежать гипостазирования частностей.
Мишель Фуко, обучавшийся медитации в Киото, говорил, что, в то время как христианство стремится к очищению души, которое позволяет приблизиться к истине, в буддизме просветление обнаруживает истину человека, а истина его в том, что «Я» — всего лишь иллюзия4. Раскрытие этой тайны совпало с его заявлением о «смерти субъекта». Но, если смерть западного субъекта носила эпистемологический характер, в буддизме он обнаружил смерть онтологическую. Конечно, Фуко был склонен обнаруживать в буддизме техники «заботы о себе», сходные с применяемыми в западной культуре, однако учение о пустотности субъекта позволяла ускользнуть от техник контроля и подавления.
Ролан Барт нашёл в буддизме то прерывание дискурса, к которому всегда стремился в своих текстах, - прерывание, в котором происходит мгновенное обращение к миру «как он есть», непочтительности к общепринятым дискурсам и её оправдание. Как заметил М. Мориарти, «литературный эквивалент буддийского аскета – структуралист, стремящийся редуцировать сложность литературного ландшафта к формулам малым и твёрдым, подобно бобу»5. Обращение к буддизму стало для Барта движением от критики к таковости, от сартровской ответственности к пребыванию telquel. А его ученица Юлия Кристева отмечает, что современное уничтожение субъекта, при котором место знака занимает столкновение ничтожащих друг друга означающих, совпадает с негативностью шуньявады.
Жиль Делёз находит в буддизме сходную со своей собственной философию поверхности, утверждая, что первыми излучаемые случайным элементом события обнаружили стоики, а чуть позже – дзен-буддисты. Мир для него – чистая игра различий, мыслимых как поверхностные эффекты, тогда как любая глубина пустотна. Было бы явным преувеличением считать Делёза буддистом, однако можно заметить явное созвучие его представления о поверхностном скольжении смысла с концептом дхарм в ранних школах буддизма . Делёз, как и буддисты мадхьямики, отказывается от метафизики глубины ради анализа поверхностных смыслов сансары. Более того, в этом поверхностном скольжении, в этом номадизме Делёз обнаруживает радикальное средство от тоталитаризма оседлости и укоренённости.
Жак Лакан сравнивал свой психоанализ с буддийскими психотехниками, позволяющими осуществить раскрытие субъекта и не грозящими ему отчуждением. В центре субъекта он обнаруживал пустоту – ту пустоту, которую увидел в природе вещей Будда. А его ученик и сотрудник Делёза Феликс Гваттари утверждал, что буддизм делает возможными и порождает гибкие модели субъективации.
Наконец, Жан Бодрийяр обнаруживает в западной культуре второй половины XX в. существенные признаки культуры буддистской. Его концепт симулякра можно назвать структурным субститутом учения мадхьямики о пустоте. А его великолепные тексты можно счесть иллюстрациями к учению о коллективных кармических проекциях, описанных Васубандху.
Но что нам это даёт? Конечно, черты сходства налицо. Конечно, можно ( и нужно) констатировать небывалую актуальность буддизма для западной культуры, чего она, западная культура, и не пытается отрицать. Однако не стоит впадать в преувеличение и , с одной стороны, заявлять, что последняя мощная интеллектуальная волна на Западе, т.е. постструктурализм , была сознательно буддийской, а с другой – утверждать, что нас ожидает буддийский нон-модерн в качестве универсального проекта пост-глобального мира . Скорее, стоит наметить общие черты того нон-модерна , который западные интеллектуалы имплицитно прозревают из дня вчерашнего и приход которого готовили постструктуралисты. Перед нами предстанет не-утопическая, а вернее, а-топическая утопия.
Картина нон-модерного мира – это бессубстанциональный хаос, все события которого носят виртуальный характер, игра пустых видимостей-симулякров, покрывало майи, которое разглядел уже Шопенгауэр. А все бифуркации этих событий не имеют телеологической детерминации и носят кармический характер. Нон-модерный мир при этом лишён дурной кармы, созданной модерном, и является «чистой землёй», где не развиваются кармические привязанности, создаваемые утопическими рациональными проектами. Таким образом, нон-модерн больше не будет порождать новых модернов.
Читаю сейчас П. Вацлавик, Д. Бивин, Д. Джексон "Психология межличностных коммуникаций". Очень сильно. и Полезно. Хотя в этой парадигме не все мне близко, например "неуважительное"))) отношение к бессознательному, но это можно пережить)) Хороший отрывок: "...Предположив, что любая коммуникация подразумевает передачу и определяет взаимоотношения, мы, тем самым имели в виду иную аксиому. Другими словами, коммуникация не только предоставляет информацию, но в то же время и налагает обязательство на поведение. Согласно Бейтсону (132, р. 179—181), эти две операции определяются соответственно как «передающий» и «командный» аспекты любой коммуникации. Бейтсон приводит в качестве примера этих двух аспектов аналогию с физиологией: предположим, А, В и С — линейная цепочка нейронов. Тогда запуск нейрона В — это «передача информации о том, что нейрон Л запустился и «дал команду» С также запуститься».
Передающий аспект сообщения предоставляет информацию и, следовательно, синонимичен содер-ЖЙ7/Ш<9 сообщения в человеческой коммуникации. Оно может быть о чем угодно, независимо от того, является ли данная информация правдивой или ложной, валидной, невалидной или бесспорной. Командный аспект относится к виду сообщения и, следовательно, в конце концов, к взаимоотношению между коммуникаторами. Все такие заявления касаются одного или нескольких следующих утверждений: «Вот как я вижу себя... вот как я вижу тебя... вот как я вижу тебя, видящего меня» — и т. д. в теоретическом умозаключении от следствия к причине. Таким образом, например, сообщения: «Ослаблять захват следует постепенно и плавно» и «Только позвольте захвату исчезнуть, и он мгновенно разрушит передачу» — имеют приблизительно одинаковое содержание (передающий аспект), но по-разному определяют взаимоотношения. Чтобы избежать недопонимания вышесказанного, мы бы хотели подчеркнуть, что взаимоотношения очень редко определяются обдуманно или полностью осознанно. Действи-
тельно, чем спонтаннее и «здоровее» взаимоотноше-ния, тем больше командный аспект коммуникации отступает на задний план. Наоборот, «больные» взаимоотношения характеризуются постоянной борьбой за характер взаимоотношений, в то время как передающий аспект коммуникации становится все менее и менее важным."
Некоммандную сторону коммуникации вообще-то нечасто можно встретить, это так, в среднем. И этот дискурс хорош еще тем, что "осаживает" зацикленность на языке, рассматриваемом изолированно от всего остального. Не могу я до конца согласится с тем же Бартом и прочими представителями этой "компании" относительно того, что власть гнездится в языке, что это язык как фашист заставляет говорить, что он сам по себе уже принуждение. Если не воспринимать все это буквально, то тогда одно дело. Но язык всегда включен в контекст чего-то другого...